9 мая страна отметит 74-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне. С каждым днем, месяцем и годом у современного поколения становится все меньше возможностей услышать и запечатлеть воспоминания очевидцев. Ветеранов, живых свидетелей горячих 40-х, остаются единицы. При этом война по-прежнему нехотя расстается со своими секретами. Семье Антонины Чернышевой из поселка Комсомольский посчастливилось спустя семьдесят лет узнать о судьбе пропавшего без вести отца. По роковому стечению обстоятельств, в годы войны маленькую Тоню и ее отца Дениса постигла одна страшная судьба — узников фашистских лагерей. Сегодня Антонина Денисовна вспоминает свое младенчество в Германии и рассказывает, чем увенчались многолетние поиски пропавшего без вести отца.

«Наша семья жила в Калужской области в селе Закрутое. У отца с матерью было двое детей. Работали в колхозе, жили, как все. На момент начала Великой Отечественной войны отцу было 30 лет. До этого он успел пройти Финскую войну, поэтому в июне 1941 года на фронт был призван одним из первых.» Прощаясь со своими детьми и женой Феклой, Денис Даринский не догадывался, что ровно через 9 месяцев в оккупации у него родится третий ребенок, девочка Тоня.»

Оккупированной калужская земля оказалась уже осенью 1941 года. Ситуация изменилась только к августу 1943-го: в ходе боев населенный пункт неоднократно переходил то в к немецким, то к советским войскам. В итоге, не желая сдавать его Красной Армии, фашисты угнали всех жителей Закрутого в Германию, а само село подожгли. В том караване пленных оказалась и семья Даринских (девичья фамилия Антонины Чернышевой): одиннадцатилетний Коля, семилетняя Надя, шестимесячная Тоня и их мама Фекла Емельяновна.

«Гнали долго, до весны 1944 года. Шли тяжело. Из продуктов — то, что собирали в лесу, на брошенных огородах и полях. В итоге прибыли в город Зигмаринген и получили распределение на работы в его провинции. Старших брата и сестру разделили. Они работали на разных хозяев, я (на тот момент мне шел 8-ой месяц) осталась при маме. Служили на местных подворьях: ухаживали за скотиной, заготавливали корма, работали в поле. По сравнению с ужасами концлагерей, это был обычный крестьянских труд. Хозяева-немцы тоже разные были. Вот брату Коле повезло, он попал к неплохим людям. Отношение к нему было хорошим, труд посильным: он ухаживал за кроликами. А вот мою маму ее хозяйка невзлюбила, потому что на руках у нее была я, капризничала, и мама не могла не уделять внимания своей 8-месячной дочке. Мама вспоминала, что однажды хозяйка за ручонку скинула меня с воза. Хорошо, я повредила только руку. Потом мама долго ручонку лечила. Так жили до осени 1944 года, когда такие работники стали не нужны. Полевой сезон был закончен, и маму со всеми нами отправили на завод в город Ридлинген. На том заводе мама познакомилась с военнопленным Григорием из Одессы».

У Феклы на руках было извещение о том, что муж пропал без вести, и трое детей, о семье Григория ничего не было известно. Фекла и Григорий стали встречаться наперекор всему. Вскоре лагерь освободили союзники-американцы, затем передали Красной Армии. Феклу и Григория разделили. Тогда всех пленных проводили через фильтрационные пункты: сотрудники НКВД разбирали по фактам фронтовую и лагерную жизнь пленных, восстанавливали документы. Фекла с детьми прошла, но Григория она больше не видела. Уезжая из Германии в родную Калужскую область, женщина уже носила под сердцем сына, которого потом назвала Дмитрием.

«Мы вернулись в сожженное дотла село. Вырыли землянку и стали жить. Наступил голод. Чтобы спасти нас четверых, мама отправилась на Сахалин. Там давали неплохие подъемные. На Сахалине мы все и выросли, и получили образование. Сейчас уже разъехались по разным городам России и ближнего зарубежья, но связь поддерживаем. Неоднократно приходилось слышать, что бывшие узники фашистских лагерей на Родине были заклеймены. Такого в судьбе моей семьи не было. И мама, и все ее дети во всех анкетах указывали годы, когда были в плену. И никакого клейма на нас не было».

О судьбе своего мужа Фекла Даринская старалась узнать все послевоенные годы. Детей было много, а чтобы получать хоть какое-то пособие, нужно было иметь на руках свидетельство о смерти мужа. У неё — «пропал без вести». Поиски Феклы Даринской были тщетными. Затем поисковую эстафету подхватили дети, а потом и внуки.

«В первую очередь писали в Подольский архив министерства обороны. Но материалы ЦАМО долгие годы были засекречены, карточки военнопленных, как сейчас, еще не выставлялись в Интернете, да и всемирной паутины тогда не было. Потом, когда стали создаваться сайты «Мемориал», «Подвиг народа», поиски активизировались. Но все равно никаких сведений не было найдено. И вот в год празднования 70-й годовщины Победы раздается звонок. Мне позвонили сын Андрей и племянник Гриша. Они нашли сведения об отце. Наперебой стали рассказывать, что отец умер в концлагере. Какие эмоции по этому поводу? Только слезы об отце, которого я никогда не видела и который разделил с нами участь узника, но в разы более страшную, чем наша».

Сегодня у Антонины Денисовны Чернышевой (Даринской в девичестве) хранится выписка из лагеря военнопленных Шталаг XB на немецком языке. Из нее стало известно, что рядовой Денис Даринский попал в плен 13 октября 1941 года вблизи города Вязьма. В составе военнопленных отправлен в лагерь Шталаг XB, где прожил всего два месяца. Денис Даринский умер в лагере 1 декабря 1941 года.

Из истории лагеря военнопленных Шталаг

XB Зандбостель

В мае-июне 1941 года, когда в Германию хлынул поток военнопленных с востока, на окраине полигона Мюнстер, недалеко от городка Витцендорф вермахт создал лагерь Шталаг XB Зандбостель, рассчитанный на 50 тысяч человек. Сначала это было голое поле. Денис Даринский попал в число первых военнопленных, которым приходилось рыть себе земляные норы. Позже в лагере стали появляться землянки и даже бараки. Катастрофические гигиенические условия, недостаточное питание и эпидемия сыпного тифа, которая началась осенью 1941 года, подкосили тысячи людей. С ноября 1941 по февраль 1942 года больше 14 000 военнопленных из 18 000 умерли от холода, голода и тифа. Погибших хоронили в общей могиле.

Из воспоминаний бывшего французского военнопленного Ореста Бари (сведения из архива ЦАМО): «В лагере была своя иерархия, которая определяла отношение к военнопленным, паек и так далее. На верхней ступени находились американцы и англичане, за ними следовали французы и бельгийцы, затем шли греки и сербы, на нижней ступени были поляки, итальянцы и лишь последними в этой очереди стояли русские. Эти несчастные русские были в таком состоянии, что им уже все было безразлично».

«Шталаг XB Зандбостель был освобожден 29 апреля 1945 года.

Елена ГРОШЕВА. Фото Е.Мусогутова, из личного архива Чернышевой и архива ЦАМО.