"Всю Домашку знаю со двора на двор, но по старым домам, как тогда были. Всех поминаю, всех знаю, как звать: и дедов, и прадедов. Знаю всех до одного воинов Домашки и всех поминаю. для меня 9 мая - поминальный день. Я всегда первым делом прихожу на сельскую площадь, где у нас памятник и где мемориальные плиты. Я их всех перечитаю, поклонюсь, становлюсь на кленки и благодарю каждого".

Жизнь Марии Ивановны Горловой, коренной жительницы Домашки, хоть и трудная, но вся пронизана песней: в детстве песни ее воспитали, в войну — поддержали, а в мирное время стали больше, чем просто увлечение: Мария Ивановна была у истоков известного далеко за пределами Кинельского района коллектива «Домнушка». И в память о себе женщина тоже собирается оставить песни.

Для Марии Ивановны Горловой из Домашки чтение и в 85 лет — главное и любимое увлечение. Этому не помеха даже слабое зрение. Предпочтение она отдает жанру исторического романа: ведь многое из того, что описывается в книгах, женщина сама пережила. А совсем недавно у нее появилось еще одно хобби — песенник. Ученическая тетрадь, вся исписанная убористым, аккуратным почерком, у Марии Ивановны всегда под рукой: сама ли какую песню вспомнит, или кто подскажет — все заносит сюда. Считает, что сегодня люди перестали петь, а только слушают песни по радио или телевизору.
«Сейчас улицы молчат: не слышно песен. А раньше — время уже за полночь, а все еще то с одного конца села, то с другого — слышалось пение, — говорит Мария Ивановна. — Я не сочиняю, я сохраняю песни для своих внуков. У меня же пятеро детей, восемь внуков и пятеро правнуков – всего сейчас в семье двадцать три человека (троих схоронила, было бы двадцать шесть). Здесь и старые песни, и те, которые сейчас поем. Я сама любила петь и танцевать, потому теперь всех учу этому».
Такой неутомимый задор и любовь к песне Мария Ивановна объясняет своим происхождением: в ее родословной есть казацкие корни. После службы на Дону прапрадед приехал в Домашку с красавицей-женой. Ее образ повторился лишь через четыре колена, потому девочку, рожденную на Красную Горку, назвали именем донской казачки — Марией. Она хоть и была вторым ребенком в семье, но свою старшую сестру Нюру перегнала и ростом, и статью. Еще будучи подростком, Маня стала главным помощником отца по хозяйству: вместе они готовили и сено, и дрова. А после занятий в школе переписывала каллиграфическим почерком отчеты отца: он работал счетоводом в колхозе, кроме того, на нем была вся районная бухгалтерия. Война вмешалась в этот обычный круговорот мирной жизни: из Домашки начали забирать на фронт и людей, и технику. Отца Марии Ивана Владимировича в первых рядах призвали в Утевский военкомат учить новобранцев военному делу. Но отсиживаться в тылу ему было не по душе, и спустя два месяца он выпросил для себя направление на фронт. «Была уже ночь, когда отец пришел домой пешком из Утевки и говорит он маме: «Ну, Настенька, утром за мной приедут», — вспоминает Мария Ивановна. — К тому времени в колхозе уже и машин не было: все перегнали на фронт. Последнюю оставили, чтобы вместе с новобранцами забрать. Вот утром машина отправилась по улицам села: там одних заберет, тут следующих.  С каждой остановкой людей становится больше в кузове машины, и провожающих становится больше. Машина идет медленно, а рядом бегут-бегут люди. Конечную остановку машина сделала возле нашего дома, народу перед нами набралось полным-полно. Папа нас расцеловал, прыгнул на подножку машины и говорит: «Все равно не заплачу». Машина тронулась, и он запел:
До свиданья, мила скажет,
А на сердце камень ляжет.
До свиданья, до свиданья,
Не забудь мои страданья.
И вот уже машина на гору взбирается, поднялась и вдруг остановилась: сломалась. И тут все, кто провожал (никто не ушел домой, ждали, когда машина скроется), как один, побежали туда… В последний раз расцеловались, и все — они уехали».
А дальше все было иначе, о прежних днях остались одни воспоминания. Последний класс семилетки Мария заканчивала уже во время войны. Отличнице школьные учителя прочили большое будущее, но этому не суждено было сбыться. Девочка одновременно с занятиями в школе работала учетчиком в тракторной бригаде: надо было как-то выживать, да и грамотных специалистов не хватало. Сестру забрали на шахты в Сызрань. У матери было очень много обязанностей в колхозе, домой приходила только ночью. Жили от весточки к весточке с фронта: приходят письма, значит жив. «Папа в каждом письме объяснялся в любви маме. А она была неграмотная. И вот чтобы самой написать ему, она попросила меня научить ее грамоте. Вместе и читали, и писали, — рассказывает Мария Ивановна. — Уже в первый год войны мама очень сильно заболела. Раньше молотили и зимой тоже, а она работала в одном пиджачке и простыла. Уже совсем плохонькая была, но еще ходила, она написала последнее письмо отцу. Она скажет, какое слово собирается писать, я по буквам ей диктую. В письме мама прощалась с папой и благодарила его, что хоть и мало жила, но рядом с ним была счастлива. Они прожили вместе 16 лет, но всегда были как молодожены».
Самые страшные события принесла весна 1942 года: в течение одной недели Мария осталась круглой сиротой. Вначале получили похоронку на отца, потом скончалась мать, вскоре пришла весть, что и сестру завалило в шахте. Мария в одночасье лишилась всего, чем жила раньше, но веры все же не потеряла. «Как получили похоронку, бабушка уже хотела ехать папу отпевать. А я чувствовала, что он живой, и уговаривала всех еще немного подождать, — вспоминает женщина. — Так оно и оказалось. Девять месяцев от отца ничего не было, потом прислал он письмо. Оказывается, они попали в окружение, пробирались по Брянским лесам и вышли к нашим. Мой папа остался жив. И сестра выжила. Когда случилась авария, она попала под вагонетку: лишь голову ей проломило и нос. Только вот мама не ожила».
После горестных событий Мария в родительском доме осталась совсем одна. Как бы тяжело ни было, жизнь продолжалась. Девочка взяла к себе старого деда. В 14 лет, по сути еще ребенок, она уже опекала восьмидесятилетнего дедушку. Выжить помогло то, что Мария работала сразу на двух работах: учетчиком и поваром в тракторной бригаде. Сама обходилась питанием в колхозной столовой, а заработанные 400 граммов хлеба девочка полностью приносила деду. Вдвоем они и хозяйство вели, и живность держали — две коровы. «Дед мне сделал тележку. Я на ней возила зерно на мельницу в Бариновку. Ходила продавать молоко и  творог в Кинель, — вспоминает Мария Ивановна. — Я утром в два часа подою коров, соберусь и выхожу. За три часа я добиралась в Кинель к родственникам. Им оставляла свой груз, от них взамен забирала кирпичики хлеба. И обратно в Домашку: мне же еще на работу надо было успеть».
Весть об окончании войны в Домашку пришла неожиданно. На почте был телефон, соответственно, ее работники эту новость узнали первыми. По приказу своего начальника с последними известиями пошли в село четыре письмоноски. Их сельчане во время войны боялись пуще огня: не дай Бог, придут с похоронкой в дом, а теперь они несли людям долгожданную радостную новость. Женщины бежали и кричали: «Победа! Победа! Война кончилась!» Вслед за ними выходили люди и шли в центр села. Все плакали, поздравляли друг друга. Тут же спонтанно организовался митинг и концерт.
Для Марии это выступление стало памятным: она всегда любила петь, а тут ей предложили исполнить песню в хоре вместе со взрослыми. После она стала завсегдатаем местной художественной самодеятельности. «К первому концерту на День Победы никто не готовился: хотели и пели. Ведь была радость большая, хотя многих было уже не вернуть. Я в девичестве Гриднева. У нас в Домашке Гридневых в той войне погибло 29 человек, — рассказывает Мария Ивановна. — Да и папа у меня вернулся только через год. Против нашего дома была пустошь. Обычно по вечерам мы с дедушкой выходили посидеть на завалинке. И тут вдалеке вижу — кто-то идет по пустоши со стороны Кинеля. Сразу почувствовала — папа. Успела крикнуть деду, что отец вернулся, и бегом. У меня коса была длинная, она хлещет меня по пояснице. Дед за мной было встал, недалеко прошел и остановился: сил нет дальше идти».
С возвращением отца домой для Марии Ивановны и закончилась война. В жизни всякое случалось: много худого повидала на своем веку коренная домашанка, однако при этом никогда не опускала руки. Боль и горе утешала песней. Она одна поставила на ноги пятерых детей, а потом им помогла вырастить и воспитать восьмерых внуков и пятерых правнуков.
Время неумолимо бежит вперед: в Домашке выросло не одно поколение сельчан, однако память женщины и сегодня не позволяет забыть страшные дни войны. «Всю Домашку знаю со двора на двор, но по старым домам, как тогда были. Всех поминаю, всех знаю, как звать: и дедов, и прадедов. Знаю всех до одного воинов Домашки и всех поминаю. Для меня 9 Мая — поминальный день. Я всегда первым делом прихожу на сельскую площадь, где у нас памятник и где мемориальные плиты. Я их всех перечитаю, поклонюсь, становлюсь на коленки и благодарю каждого».
Как ни била судьба Марию Ивановну Горлову, но не ожесточила ее душу. Всю жизнь она прожила с доброй песней и светлой радостью, и сейчас бы пела, по признанию самой женщины, да ноги не ходят: не то что на сцену, на улицу не выйдешь. Однако гостям, особенно поющим, рада безмерно. Потому, по старым сельским обычаям, она двери своего дома всегда держит открытыми.

Татьяна ДАВЫДОВА.
Фото Е. Мусогутова.